Кэтрин Джойнт

Эвард Вебстер

Введение
Подписание в 1990 году между профсоюзами, работодателями и правительством Меморандума Лабория (Laboria Minute), в которым стороны договорились о том, что никакие законы, затрагивающие вопросы рынка труда, не станут приниматься без согласия всех трех социальных партнеров стал одним из важнейших моментов в переходе ЮАР к демократическому устройству. Это привело к созданию в 1992 году Национального экономического форума (NEF) и его последующего слияния с Национальной комиссией по трудовым ресурсам (NMC) для образования высшего органа по ведению социального диалога в ЮАР – Национального совета по вопросам экономического развития и труда (NEDLAC). Во многих отношениях Меморандум Лабория предопределил проведение политических переговоров, которые привели к первым демократическим выборам в ЮАР в апреле 1994 года.

NEDLAC является своеобразным органом ведения социального диалога на высшем уровне в том смысле, что он включает в свою повестку дня не только вопросы рынка труда, но и вопросы торговой и промышленной политики, денежной и налогово-бюджетной политики, а также вопросы развития. Традиционная трехсторонняя структура также была расширена, и в Совет также вошли и общественные организации.

Грант Белчамбер

Сильвэн Шетань

Несколько месяцев назад мы затронули вопросы, связанные с пересмотром Международной конференцией статистиков труда (МКСТ), проводимой МОТ, положений о том, что можно считать рабочим местом, а также с пересмотром и установлением новых руководящих принципов для измерения количественных показателей в сфере труда и рабочей силы[1]. Дебаты на эту тему возникли в связи с необходимостью обеспечить политиков более полной и точной информацией о состоянии занятости и рынков труда. Помимо прочего эти дебаты подогревались стагнирующими ключевыми показателями конъюнктуры рынка труда. 

Тридцать лет назад главной задачей статистики в области занятости было измерение объемов рабочей силы, занятой в производстве, расчет ВВП и измерения экономического роста. Увеличительное стекло для измерения параметров занятости и безработицы было сконструировано таким образом, чтобы отвечать требованиям ведения Национальных показателей. Сегодня политики хотят знать о тенденциях на рынке труда, об эффективности программ, реализуемых на рынке труда, о неполном использовании трудовых ресурсов, о представленности на рынке труда различных подгрупп населения и взаимодействии с рыночной экономикой.

Эрнст Эккехард

Глобальный финансовый кризис, разразившийся в 2007-м году, знаменует собой конец целой эпохи, характеризующейся усилением роли финансовых рынков, экономическим ростом, стимулировавшимся благодаря накоплению домохозяйствами долгов, а также финансовым господством стран Севера. Однако нынешний кризис финансовых рынков и потрясения самих основ глобальной торговой системы, вероятно, могут привести к краху данной экономической модели. Нынешний кризис может привести к возрождению политики регулирования. В этот период может также начаться сдвиг политической и экономической власти с Севера на Юг, а на глобальной сцене могут появиться новые игроки. Однако гораздо важнее в данном случае то, что общественное доверие к политическим рецептам, применяемым в прошлом и приведшим к росту социального неравенства[1], оказалось подорванным. Возвещает ли этот похоронный звон колокола по уходящей эпохе начало новой эры труда, как это было когда-то в начале эпохи фордизма? Или, может быть, наоборот, он означает усиление борьбы против неравенства в распределении доходов? Каковы будут новые источники экономического роста, и кто получит от этого наибольшую выгоду? Вопрос пока остается открытым – ведь бури сражений еще не утихли. Тем не менее, уже сейчас заметно проявление новых тенденций, которые и будут формировать основу будущих принципов управления в глобальном масштабе.

Грант Белчамбер

Сильвэн Шетань

Если основные индикаторы рынка труда почти не меняются, в то время как миллионы людей страдают от глубочайшего за последние десятилетия экономического кризиса, значит пришло время пересмотреть их.

Ошибочные индикаторы рынка труда влекут за собой ошибки в государственной политике. Нынешний мировой кризис подчеркивает настоятельную необходимость установить четкие и действенные международные стандарты для сбора статистических данных и измерения тенденций на рынке труда. 

Эта задача возлагается на Международную Конференцию статистиков труда (МКСТ), которая созывается Международной организацией труда (МОТ) в Женеве каждые пять лет. В октябре этого года 19-я МКСТ намерена пересмотреть и утвердить новые руководящие принципы для измерения труда и рабочей силы.

Frank Hoffer[1]

В течение последних нескольких десятилетий выгоды от повышения производительности труда в большинстве стран не распределялись честно. Возникший в результате этого рост неравенства стал одной из глубинных причин кризиса. Политика жесткой экономии и дальнейшие агрессивные сокращения заработной платы в настоящее время еще более усугубляют проблему. Поскольку рост оплаты труда постоянно плетется в хвосте долгосрочного роста производительности, правительствам необходимо действовать, чтобы вернуть экономику на путь более сбалансированного роста. Прибыль, получаемая за счет монополизации экономического выигрыша от повышения производительности труда и лишения трудящихся соответствующего прироста заработной платы, должна облагаться специальным налогом. Такой «налог равноправного распределения» (T4E) обеспечил бы честную конкуренцию и устранил бы возможность извлечения максимальной прибыли посредством занижения заработной платы.

Рост производительности, приносящий пользу всем
Для обеспечения равноправного и устойчивого роста выигрыш от повышения производительности труда должен делиться между капиталом и трудом. Чтобы это происходило, необходимо, чтобы рост реальной заработной платы хотя бы соответствовал долгосрочному росту производительности труда. Так как центральные банки устанавливают некий целевой уровень инфляции, номинальный рост заработной платы, таким образом, должен равняться сумме национального роста производительности труда и целевого уровня инфляции Центробанка. Вследствие такой сбалансированной нормы оплаты труда, возросшая продуктивность будет поглощаться более высоким совокупным спросом, возникающим в результате одновременного повышения заработной платы и прибыли. Отставание роста заработной платы от роста производительности труда ведет либо к дефляции, как это наблюдается в Японии, либо к агрессивной стратегии достижения профицита во внешней торговле, как в Германии, либо – если цены оказываются твердыми – к снижению реальных зарплат, совокупного спроса, объемов производства и уровня занятости. Ввиду того, что рынки не сумели обеспечить такого сбалансированного роста заработной платы, необходимо политическое вмешательство, чтобы остановить это макроэкономически нежелательное сдерживание роста оплаты труда. Во многих странах сдерживание роста зарплат достигалось посредством ослабления системы коллективных переговоров, беспрецедентного распространения неустойчивых форм занятости и создания крупных незащищенных секторов с низкой оплатой труда.

Патрик Белсер

Средние уровни заработной платы в мире

Мировой финансовый кризис привел к существенным негативным последствиям для рынков труда во многих регионах мира. Наиболее значительным было его воздействие на статистику занятости. Однако Доклад МОТ: Заработная плата в мире, 2012/2013, озаглавленный «Заработная плата и равноправный рост», показывает, что ослабление процесса восстановления мировой экономики, отмечавшееся в течение двух лет после 2010 года, нашло отражение и в средних уровнях заработной платы. В группе промышленно развитых стран реальная (то есть, с поправкой на инфляцию) средняя заработная плата в 2011 году снизилась на -0,5%; впервые отрицательное значение ее роста было зафиксировано в 2008 году. Предварительные расчеты, опирающиеся на поквартальные данные для 30 стран, показывают, что рост средней заработной платы в этой группе стран в 2012 году составил около нуля.

Это контрастирует с ситуацией в регионах c переходной и развивающейся экономикой, где цифры роста как ВВП, так и реальной заработной платы оставались, в общем, положительными. Глядя на мир в целом, доклад указывает, что в 2010 году средняя реальная заработная плата выросла на 2,1%, а в 2011 ее рост снизился до 1,2%. Но уберите из этого уравнения Китай, и ситуация окажется лишь вполовину столь же впечатляющей, даже в развивающихся странах. Следует отметить, что сейчас еще слишком рано делать даже предварительные прогнозы по ситуации с зарплатой в мире в 2012 году, поскольку лишь очень немногие из стран с переходной и развивающейся экономикой ведут поквартальную статистику по зарплате, а годовые данные по зарплате часто публикуются спустя более чем 6 месяцев после окончания соответствующего года.

Паулу Эдуарду де Андраде Балтар

До недавнего времени 21-й век был благосклонен к большинству бразильцев. Уровень формальной занятости и минимальной заработной платы вырос, покупательная способность работников со средней зарплатой восстановилась, уровень официальной безработицы снизился, запрещен нелегальный заёмный труд. Вырос средний доход населения, снизился уровень бедности. Положительные макроэкономические изменения, прогрессивная политика правительства и улучшение результатов коллективных переговоров, - все это сыграло свою роль.[1]

Восстановление покупательной способности
За два президентских срока Луиса Игнасио Лула да Силва («Лула») разница в доходах в Бразилии в соответствии с коэффициентом Джини ненамного сократилась с 0,58 в 2002 году до 0,55 в 2008. Гораздо более значительным является изменение в структуре рынка труда, очень позитивно повлиявшее на снижение уровня бедности. Число живущих в условиях бедности сократилось до 41,5 млн человек в 2008 году (с 34,3 % до 21,9 % от всего населения страны). Число лиц, живущих за чертой бедности, сократилось с 26,1 млн человек в 2003 году до 13,9 млн человек в 2008 году (с 14,6 % до 7,3 %).

Давид Эспина

Анамари Линарес

Оскар Эстрада

Меняющийся политический контекст

Кубинская экономика уникальна во многих отношениях. Ее исключительность состоит, главным образом, в упорном строительстве социализма в большом неолиберальном глобализированном мире. Распад социалистического блока, на который приходилось более 80% внешней торговли страны, серьезно ударил по Кубе. Со времен кризиса 90-х годов, спровоцированного внутренними структурными проблемами и коллапсом европейского социализма, кубинская экономика постоянно находилась в бедственном положении. Низшая точка кризиса была достигнута в 1993 году, когда ВВП был почти на 35% ниже, чем в 1989 году. Последующие данные демонстрировали заметное восстановление основных макроэкономических показателей. Однако статистика последних пяти лет говорит об истощенности экономической модели.

Сочетание внешних факторов (мировые кризисы, природные катаклизмы и американская экономическая блокада) и внутренних структурных проблем, ставших результатом незавершенных реформ, начатых в 1990-е годы, привело к созданию нездоровой экономики. Характерными симптомами нынешней ситуации являются: неустойчивый налоговый дефицит (6,7% ВВП в 2008 году и 4,8% ВВП в 2009), постоянный дефицит торгового баланса, особенно в товарном секторе, так как экспорт профессиональных услуг помогает сохранить некоторое равновесие, масштабные выплаты иностранным кредиторам и инвесторам, зарплаты на государственных предприятиях, которые не стимулируют производительность труда. Из-за низкой покупательной способности заработная плата не способствует росту производительности. Это происходит и из-за равного распределения многих товаров и услуг (не только в области медицины, образования и обеспечения продовольствием), государственной политики полной занятости и нежелательных, но при этом растущих нетрудовых доходов. Эти факторы особенно значимы в условиях отсутствия любых больших или средних частных предприятий. Также важно отметить, что в общественном секторе (включая государственные предприятия) занято 83,8% официальной рабочей силы[1].

Кэрол Джесс

Киноиндустрия – важная часть культуры Новой Зеландии и источник патриотической гордости, особенно – после успеха фильмов «Властелин колец». Питера Джексона и компании Weta Workshop. Она также имеет экономическое значение: в 2004 году 150 тысяч иностранных туристов назвали «Властелин колец» одной из главный причин для посещения Новой Зеландии. Во всем мире «Властелин колец» - самая прибыльная кинотрилогия всех времен и обладатель рекордного количества «Оскаров».

Премьера фильма «Хоббит: нежданное путешествие», приквела «Властелина колец», стала настоящим умопомешательством, превратив. Веллингтон в «центр Средиземья», иностранные же гости получили памятные миграционные штампы.[1]

Тем не менее, у многих в профсоюзном движении Новой Зеландии премьера «Хоббита» не вызвала гордости или воодушевления. Вместо этого фильм послужил напоминанием о том, как хрупки наши права, когда они находятся под натиском капитала.

Трудовой спор

Чтобы понять эту (в лучшем случае) прохладную реакцию, нужно рассмотреть контекст. Уже планы по созданию фильма «Хоббит» привели к весьма желчной дискуссии в Новой Зеландии с участием новозеландского профсоюза актеров Actors Equity, который на протяжении некоторого времени добивался начала переговоров с Ассоциацией экранного производства и развития (SPADA) - сообществом компаний по кинопроизводству. Целью профсоюза было добиться обновления и пересмотра базового пакета условий труда для актеров, занятых в новозеландском кинопроизводстве. Эти условия были определены вместе со SPADA в 2005 году. Разочарованный нежеланием работодателей начать переговоры по коллективному соглашению, профсоюз прибег к коллективным действиям, чтобы оказать давление на местных телепроизводителей. Однако профсоюз потерпел неудачу, так как продюсеры продемонстрировали свою готовность увольнять актеров, заменять их другими или даже отменять целые (финальные!) серии чрезвычайно популярных программ (Kelly 2011). Поэтому известие о съемках «Хоббита» дало возможность профсоюзу разблокировать ситуацию.

Тони Норфилд

Всем известно, что работники в разных странах получают разную заработную плату. Тем не менее, разница в оплате труда может быть поразительной: не только 10% или 20%, но зарплата в богатых странах, как правило, может превосходить зарплату в бедных странах в 2, 5, 10 или 20 раз. Господствующая экономическая теория объясняет это и оправдывает, утверждая, что труд рабочих в богатых странах более производителен, и что они являются более образованными и квалифицированными кадрами, работающими с более высокими технологиями. Однако это объяснение не увязывается с реальностью, так как многие рабочие, занятые в обрабатывающей промышленности бедных стран, являются, прямо или косвенно, работниками крупнейших корпораций, и работают с технологиями, сопоставимыми с теми, что используются в богатых странах.

Malte Luebker[1]

Неравенство – одна из центральных проблем, тревожащих сегодня общество, отчасти в результате финансового кризиса, который помог привлечь внимание к этой теме. Когда банки вынуждены были обратиться за помощью к налогоплательщикам, а миллионы трудящихся потеряли работу, люди стали воспринимать вознаграждение директоров банков – в 2010 году средний пакет выплат в Европе и США[2] составлял 9,7 миллиона долларов США – как бессовестное.

Те, кто заняли место наверху социальной лестницы, уже давно прибрали к рукам все выгоды от экономического роста. В период с 1970 по 2008 год ежегодный доход самых крупных американских налогоплательщиков, составляющих 1% от общего числа, утроился в реальном выражении с 380.000 до 1.140.000 долларов США. По контрасту с этим, доходы 90% налогоплательщиков, занимающих нижнюю часть шкалы, остались на том же уровне, что и в 1970 году – 31.500 долларов в год (в реальном выражении на 2008 год).[3]

Заработная плата и рынки труда

Раскручивающаяся центрифуга распределения является лишь частью более широкой тенденции к росту неравенства доходов. В промышленно развитых странах в первое десятилетие нового века средняя заработная плата выросла в реальном выражении всего на 5,2%, отстав от роста производительности. Последующее перераспределение доходов между трудом и капиталом в пользу капитала можно наблюдать, глядя на резкое снижение доли зарплаты в национальном доходе. Так, например, в Германии, каждое десятилетие, начиная с 1991 года, она сокращалась на на 3,9 процентного пункта.[4] Поскольку доходы от капитала более сконцентрированы, чем трудовые доходы, последствием этих сдвигов в функциональном распределении доходов становится рост неравенства доходов между отдельными людьми.

Васко Педрина

После успешного выкупа банков и принятия первой волны мер по оздоровлению экономики, власти Европейского Союза (ЕС) и его стран-членов с начала весны 2010 года приступили к навязыванию драконовских, антисоциальных планов жесткой экономии. Основой для этих планов послужила все более широко координируемая политика на уровне всего ЕС, которая вступает в новую фазу с принятием «Пакта Евро-Плюс» и «расширенного плана финансовой помощи». Представляемые как часть борьбы против «макроэкономических дисбалансов», новые механизмы готовятся к вводу в действие. Они дадут властям ЕС средство для усиления давления в целях общего демонтажа социальной системы. Говоря конкретно, это сводится к надеванию «смирительной рубашки» на зарплату, что заставляет усомниться в самостоятельности социальных партнеров (одного из столпов «европейской социальной модели»), повышению пенсионного возраста во всех странах Европы и введению закона, ограничивающего государственный долг. Эта политика не только имеет драматичные социальные последствия. Она также движется по экономическому тупику, ставящему евро под угрозу.

Ричард Козул-Райт

В современном мире с его возросшей взаимозависимостью экономики и политики достижение широкого, быстрого и устойчивого роста доходов и занятости населения связано с решением куда более сложных политических задач, чем в прошлом. Так обстояло дело и до недавнего кризиса, теперь же, когда политические лидеры как развитых, так и развивающихся стран ищут способы смягчить нанесенный кризисом ущерб и придать восстановлению экономики более устойчивый характер, это утверждение стало еще более справедливым.

Международную организацию труда (МОТ) тревожит, что тот единый, согласованный свод фундаментальных политических принципов и сопутствующая ему последовательность и цельность политики, необходимые для эффективного преодоления кризиса, пока еще так и не появились. В частности, взаимно поддерживающие друг друга связи между макроэкономической политикой, системами социальной защиты и активными мерами на рынке труда все еще не сформированы для обеспечения инклюзивного (с большим числом рабочих мест) восстановления экономики и реализации Целей Развития Тысячелетия (ЦРТ) в приемлемые по времени сроки.

Патрик Белсер

Средняя заработная плата

Финансово-экономический кризис урезал мировой темп роста заработной платы в 2008 и 2009 годах едва не наполовину. Основываясь на выборке, которая охватывает существенную долю 1,4 миллиарда наемных работников в мире, доклад «Заработная плате в мире в 2010-2011(i) гг.» показывает, что мировые темпы роста реальной заработной платы снизились с 2,7 и 2,8 процента в два года, предшествовавших кризису (2006 и 2007), до 1,5 и 1,6 процента в 2008 и 2009. Если из этой выборки исключить Китай – где охват данными ограничен быстро растущими «городскими единицами», – то средний темп роста зарплаты падает с 2,1 и 2,2 процента до кризиса до 0,8 и 0,7 процента в 2008 и 2009 годах. В 2010 году предварительные результаты позволяют предположить, что зарплата начала восстанавливаться, но не так быстро, как прибыль, и пока еще не до предкризисного уровня. В целом, в промышленно развитых странах зарплата пострадала сильнее, чем в развивающихся.

Франк Хоффер

За последние десятилетия рынки труда во многих странах были выведены из-под государственного регулирования, и профсоюзное членство сократилось. Либерализация торговли и бесконтрольно функционирующие рынки финансовых услуг, продуктов и рабочей силы привели к установлению взаимно поддерживающей их тенденции дальнейшего ослабления механизмов государственного регулирования. Снижение защищенности рынка труда и рост неустойчивой занятости стали причиной снижения доли заработной платы в национальных доходах и углубления неравенства. Недостаточность опирающегося на зарплату совокупного спроса, сложившаяся в результате этих пагубных тенденций, преобразовалась в огромный профицит внешнеторгового баланса в некоторых странах и в финансируемое за счет кредитов потребление в других. Кризис продемонстрировал неустойчивость этих тенденции.