Илан Штраус

Перефразируя часто цитируемую фразу Маркса, можно сказать, что правительства любят доходы от налогов, но настоящая любовь не бывает без трудностей. И если любовь государства к налогам оказывается безответной, то это не может не вызывать беспокойства у тех, кто во главу угла ставит эгалитарную экономику – ведь налоги и выплачиваемые за их счет социальные пособия могут существенно смягчить последствия бедности. В странах-членах ОЭСР различия в режимах налогообложения и социального обеспечения отражают и соответствующую разницу по показателям уровня бедности. Благодаря налоговым поступлениям и социальной помощи, «рыночная бедность» в странах северной Европы сокращается приблизительно на три четверти, тогда как в США – лишь на четверть. Следовательно, в странах малодоходной экономики развитие системы эффективного налогообложения, может идти на пользу как работающим, так и неработающим беднякам.

С учетом вышесказанного, следует задаться вопросом: повлияла ли глобализация на способность национальных экономик осуществлять эффективное и прогрессивное налогообложение? И если да, то как? Несмотря на то, что ошибочно было бы связывать все проблемы национальных систем налогообложения лишь с процессом глобализации, нельзя также и сказать, что глобализация никак не повлияла на них.

Frank Hoffer[1]

В течение последних нескольких десятилетий выгоды от повышения производительности труда в большинстве стран не распределялись честно. Возникший в результате этого рост неравенства стал одной из глубинных причин кризиса. Политика жесткой экономии и дальнейшие агрессивные сокращения заработной платы в настоящее время еще более усугубляют проблему. Поскольку рост оплаты труда постоянно плетется в хвосте долгосрочного роста производительности, правительствам необходимо действовать, чтобы вернуть экономику на путь более сбалансированного роста. Прибыль, получаемая за счет монополизации экономического выигрыша от повышения производительности труда и лишения трудящихся соответствующего прироста заработной платы, должна облагаться специальным налогом. Такой «налог равноправного распределения» (T4E) обеспечил бы честную конкуренцию и устранил бы возможность извлечения максимальной прибыли посредством занижения заработной платы.

Рост производительности, приносящий пользу всем
Для обеспечения равноправного и устойчивого роста выигрыш от повышения производительности труда должен делиться между капиталом и трудом. Чтобы это происходило, необходимо, чтобы рост реальной заработной платы хотя бы соответствовал долгосрочному росту производительности труда. Так как центральные банки устанавливают некий целевой уровень инфляции, номинальный рост заработной платы, таким образом, должен равняться сумме национального роста производительности труда и целевого уровня инфляции Центробанка. Вследствие такой сбалансированной нормы оплаты труда, возросшая продуктивность будет поглощаться более высоким совокупным спросом, возникающим в результате одновременного повышения заработной платы и прибыли. Отставание роста заработной платы от роста производительности труда ведет либо к дефляции, как это наблюдается в Японии, либо к агрессивной стратегии достижения профицита во внешней торговле, как в Германии, либо – если цены оказываются твердыми – к снижению реальных зарплат, совокупного спроса, объемов производства и уровня занятости. Ввиду того, что рынки не сумели обеспечить такого сбалансированного роста заработной платы, необходимо политическое вмешательство, чтобы остановить это макроэкономически нежелательное сдерживание роста оплаты труда. Во многих странах сдерживание роста зарплат достигалось посредством ослабления системы коллективных переговоров, беспрецедентного распространения неустойчивых форм занятости и создания крупных незащищенных секторов с низкой оплатой труда.

Мартин Апчерч

По окончании Второй мировой войны в Западной Европе профсоюзы стали интегрированной частью сложившейся политической системы. В Британии наблюдалось укрепление отношений между лейбористской партией и профсоюзами, а в Германии СДПГ усилила свои позиции как социал-демократическая «партия труда». Политические события, которые оказали влияние на формирование этой системы, весьма разнообразны. Во Франции и Италии коммунистическая партия завоевала доверие, участвуя в движении сопротивления немецкой оккупации, и многие рабочие больше склонялись к коммунистической партии, а не к реформистской социалистической. Самая крепкая связь сложилась между социал-демократической партией и профсоюзами в Швеции, где социал-демократическая партия (SAP) и Шведская конфедерация профсоюзов (LO) были основным ядром политического развития страны в течение многих лет. Исключением стали Испания и Португалия, где фашистские диктатуры продержались до 1970-х годов. 

Лидеры социал-демократических партий и профсоюзов проявляли взаимный интерес друг к другу. Их связало убеждение, что «партия труда» предоставит социальные гарантии, а профсоюзные лидеры взамен будут держать рядовых членов под контролем, особенно – во времена инфляции, когда рост зарплат может быть ограничен. На протяжении, по меньшей мере, 30 лет система существовала в различных формах неокорпоративизма, в котором правительства (даже консервативные) рассматривали профсоюзы в качестве легитимных субъектов и «имели с ними дело». Государство поддерживало институты коллективных переговоров, а руководство профсоюзов участвовало в «огосударствлении общества» (Panitch, 1986: 189).

Седрик Дюран

Дани Ланг

Великая рецессия, период, в который богатые страны вступили в 2007 году, обернулась в Европе социальным опустошением. Во Франции есть все основания впасть в отчаяние по поводу новых правителей, пришедших к власти с июня 2012 года; действительно, бросить рабочие коллективы на произвол судьбы после неуверенных угроз национализации – это лишь вершина айсберга. Политика, проводимая правительством Франсуа Олланда включает меры бюджетной экономии в масштабах, невиданных со времен Второй мировой войны (запланированные в течение пяти лет сокращения в объеме 60 миллиардов евро), институционализация Европейского «золотого правила», ограничивающего структурный дефицит до 0,5% ВВП, план повышения «конкурентоспособности», предлагающий фирмам более 20 миллиардов евро в виде налоговых кредитов (7 миллиардов из которых должны быть получены в результате повышения НДС) без каких-либо ответных обязательств, и перенос в законодательство соглашения, подписанного организациями работодателей и профсоюзами меньшинства и нацеленного на резкое повышение внешней численной гибкости «рынка труда», то есть способности работодателей регулировать число нанятых работников, используя неустойчивые формы занятости и «облегченную» процедуру приема на работу/увольнения трудящихся. Это глубоко неолиберальная ориентация основана на ряде совершенных выборах, которые необходимо проанализировать.